— Только ее? — с вызовом спросила Женевьева, — Меня нет?
— О вас, мадам, ничего сказано не было.
— Что ж, очень на него похоже, — сухо заметила она. — Он всегда считал меня единственной ошибкой в своей в других отношениях превосходно спланированной жизни. Больше он ничего не хочет?
Я взглянул на нее с невинным видом.
— Может быть, и да, мадам, но меня интересует только это его желание. Другие желания доктора Дриллинга обслуживаются, насколько мне известно, правительством США, но это вне моей юрисдикции.
Она не сводила с меня глаз.
— Значит, вы не представляете правительство США, мистер Клевенджер?
— Я? Нет. Я — частный детектив из Денвера, штат Колорадо. Нас рекомендовала вашему мужу другая фирма, которая уже посылала к нам работника по этому делу.
Миссис Дриллинг нахмурилась.
— Вы хотите сказать, что человек, называющий себя Майком Грином… Я думала… — Она спохватилась и замолчала.
Я сказал:
— Он самый, Майк Грин.
— Почему детективное агентство Майка Грина вдруг рекомендует фирму-конкурента? — поинтересовалась она. — Не пытайтесь внушить мне, будто самоуверенный и обаятельный мистер Грин нуждается в помощи, чтобы выполнить такое простое дело — обмануть женщину.
— Майку всегда нужен был помощник, — возразил я, — но не теперь. Он мертв. Его убили прошлой ночью.
За моей спиной раздался сдавленный возглас. По лицу женщины, стоявшей передо мной, пробежала тень. Она хотела что-то сказать, но промолчала. Потом все-таки сказала:
— Я вам не верю. Он убит?
— Об этом пишут в газетах. Конечно, там не говорится: «Убийство». Самоубийство — так они заявляют, — Я оглянулся, — Сбегайте, милочка, к машине и принесите газету с заднего сиденья.
— Оставайся на месте, Пенни, — приказала ее мать. Она облизнула губы, — Значит, газеты пишут о самоубийстве, но вы заявляете — убийство?
— Мак никогда не убил бы себя, мадам, — возразил я, — Лишить женщин всего мира очаровательной личности. Никогда он не был бы так жесток.
Легкая улыбка на мгновение тронула губы женщины.
— В одном отношении вы, по крайней мере, говорите правду. Видно, что вы знали мистера Грина. — Она заколебалась. — Вам известно, кто его убил?
— Понятия не имею, мадам. Я знаю лишь то, что прочитал в газете. У полиции, вероятно, есть своя теория, но, как частный детектив, я предпочитаю, когда могу, не иметь дела с ними.
— И с какой целью вы рассказываем мне об этом?
— Черт возьми, вы сами меня спросили! Прошу прощения, не хотел грубо выражаться при дамах. Но вы спросили, что я тут делаю. Так вот: должен занять место Майка.
— Понимаю.
— Майк, наверное, пытался хитрить. Притворялся страховым агентом в отпуске или что-нибудь в том же духе. Я, дамам, не таков. Карты на стол — так я считаю.
— И вам нужна Пенни? Так вот чего добивался все это время мистер Грин? Я никак не могла понять, что у него на уме.
Я сказал:
— Да, мадам. Доктор Дриллинг приехал бы сам, но, судя по всему, правительство в настоящее время не считает длительные вояжи полезными для доктора Дриллинга, особенно за пределы страны. Поэтому ему пришлось нанять себе замену.
Говоря это, я, игнорируя дочку, смотрел прямо перед собой. Кого бы из родителей она ни предпочла, ей, надо полагать, приятно услышать, что ее отец, получивший отставку, достаточно озабочен, чтобы последовать за ней. Если не смотреть девочке в лицо, лгать было легче.
Женевьева Дриллинг коротко рассмеялась.
— Не хотите ли вы сказать, будто его подозревают в сговоре со мной? Это же чудесно! Он должен лопнуть от злости! — Она перестала смеяться и перевела дыхание, — Простите. Просто я… Быть рядом с этим надутым ученым ослом больше пятнадцати лет и выслушивать лекцию на тему о бдительности каждый раз, когда я задавала обычный женский вопрос… Надеюсь, они лишат его допуска к секретам… Это заденет моего мужа больше, чем если бы его кастрировали или… еще что-нибудь в этом роде. О, гораздо больше! Он едва ли когда-либо вообще… — Она замолчала, порозовела, взглянула на дочь, а потом на меня, — Черт бы вас взял, при чем здесь это?!
Интригующий экскурс в область семейных отношений четы Дриллинг глубоко меня заинтересовал, и я промолчал, надеясь услышать еще что-нибудь, но напрасно. Тогда я сказал:
— У вас, миссис Дриллинг, ничего не выйдет. Мне неизвестно, во что вы тут впутались, но за вами следят все кому не лень, и вам не выйти сухой из воды. Рано или поздно, одно ваше неверное движение — и все кончено. Хотите вы, чтобы, когда это произойдет, рядом с вами была Пенни?
Женевьева внимательно разглядывала меня.
— Если мой муж действительно вас нанял, почему он не велел вам или мистеру Грину забрать ее силой? Меня это удивляет.
— Вы слишком часто смотрите телевизор, мадам, — возразил я, — В реальном мире ни одно частное агентство не станет связываться с похищением детей или с чем-то таким, что может быть выдано за похищение.
— Тогда что же вы намерены делать?
Я сказал:
— Прежде всего хочу вежливо попросить вас отпустить ее домой, что я сейчас и делаю. Отпустите вашу дочь, мадам. Велите ей сложить вещи и уехать со мной. Я о ней позабочусь. Завтра вечером она будет дома.
— И если я откажусь? — спросила она твердым голосом.
— У меня «фольксваген» синего цвета с номером штата Колорадо и легкая зеленая палатка, не из больших, что в виде зонтика, а такая, знаете, в виде буквы «А». В любое время, как только вы или Пенни захотите поговорить со мной, я буду поблизости. А когда произойдет взрыв, я, как смогу, подберу осколки. Но мне не хотелось бы ждать слишком долго, слышите, Пенни? Как захочется ехать домой, вы, не беспокоясь о личных вещах, просто бегите ко мне, и через пять минут мы будем на пути к дому. Дэйв Клевенджер, не забудьте. О’кей?
Молчание. Я от души надеялся, что не перестарался. Что я буду делать, если она решит послать девочку домой?
Но тут Пеннни неловко поднялась. Ей пришлось протиснуться боком мимо меня, но она с этим справилась и, не говоря ни слова, обвила руками шею матери. Женевьева Дриллинг на мгновение прижала ее к себе и посмотрела на меня.
— Видите, мистер Клевенджер?
— Вижу, — подтвердил я, нащупывая за спиной ручку двери, — Всех не покоришь, хотя к этому и надо стремиться. Буду поблизости.
Глава 8
Музхэд-лодж в Брэндоне доблестно сражался за то, чтобы иметь старомодный, деревенский вид, но архитектура под «хижину в лесу» явно не удалась, и сквозь прибитые тут и там оленьи рога и головы проглядывал современный мотель. Чтобы ознакомиться с обстановкой, я проехал мимо, оставил машину в паре кварталов от мотеля и вернулся пешком, так как не хотел рекламировать мой визит к Элайн.
Интересующий меня номер можно было легко заметить еще издали по большой цифре 12 на двери, выходившей к плавательному бассейну. Перед входом стоял «форд», прошлогодняя модель, маленький, изящный, но с мощным двигателем В-8. Я позавидовал. День был у меня что надо! С утра и до самого вечера я тащился за Женевьевой Дриллинг по автостраде Транс-Канада. Она управлялась со своим тандемом с решительностью и умением, удивительными для женщины, и у меня сложилось впечатление, что, маневрируя, она не перестает следить за мной в боковое зеркальце, стремясь, насколько это в ее силах, отравить мне существование.
Канадские водители неутомимо вносили свой вклад в ее усилия. Ни один из них не желал сдаваться без борьбы, пропустив вперед маленький «фольксваген», тем более «фольксваген» с номером США. Я не встречал такой агрессивной компании жокеев на колесах с тех пор, как последний раз участвовал в автомобильных гонках. К тому же мой «жучок» был слабоват для скоростных соревнований на автостраде. Отсюда и зависть при виде маленького экзотического «форда» с модной мельницей в носовой части.
Я лениво прошелся вдоль бассейна. Маневр предназначался для возможных наблюдателей, но частично объяснялся еще и тем, что я тянул время, колеблясь между стремлением увидеть Элайн и нежеланием снова лгать ей в первый же момент нашей встречи. Наши цели были противоположны. Моя — обеспечить передачу документов по назначению. Ее — их задержать. По крайней мере, она так думала, а мне запретили рассказывать ей, что она здесь только для того, чтобы хитроумный план выглядел правдоподобно. Оставался еще маленький вопрос об убийстве, но это меня мало волновало. Если Мака данное обстоятельство не беспокоит, то меня — тем более. Грегори никогда не числился среди моих друзей. Тем не менее это была еще одна сфера неопределенности и возможного конфликта.
Никто, казалось, не следил за мной, когда я проходил мимо номера двенадцать, и я готов был обнаружить свои намерения и подойти к двери, когда краешком глаза увидел, как дверная ручка чуть-чуть повернулась — как будто кто-то внутри хотел открыть дверь, но, услышав мои шаги, передумал. Где-то на контрольной панели в моем мозгу вспыхнули предупреждающие огни и завыла сирена. Пришлось напомнить себе, что я агент на задании, а не школьник, несущий букет цветов своей девушке. Конечно, это могла быть сама Элайн, готовая распахнуть дверь и заключить меня в свои объятия. Но если так, почему же она этого не сделала? Я прошел не задерживаясь к автомату с напитками, который стоял в углу дворика, долго искал мелкую канадскую монету и еще дольше извлекал бутылку на свет и вынимал из нее пробку. Дверь номера двенадцать оставалась закрытой.
